Чужой для всех - Страница 33

Чтобы отвлечься от раздиравших его душу воспоминаний, генерал приоткрыл боковое окно и посмотрел на дорогу. Штабной «Хорьх» медленно продвигался вперед. На дороге стояла невыносимая пыль, слышались окрики младших командиров, подгонявших смертельно уставших солдат. Многочисленные пешие колонны, повозки, машины, отступавших частей, двигались к спасительному, как им казалось мосту. Генерала никто не приветствовал, лишь молча, безропотно расступалась толпа, давая ему проехать, затем вновь также молча, смыкалась. В глазах солдат стояла пустота и страх. Было больно видеть своих подчиненных в состоянии фрустрации, сильного замешательства и генерал отстранился от окна. — Ремек, — негромко позвал он адъютанта, сидящего на переднем сидении, — когда будет мост?

— Через десять километров, герр генерал, — Ремек повернулся к командиру корпуса. — Боюсь, что у моста нас ждет огромная пробка. Вы зря отказались лететь самолетом.

— Следите за дорогой, Ремек, — буркнул недовольно Вейдлинг. — У нас с вами нет другой привилегии, чем быть рядом с солдатами.

— Слушаюсь, мой генерал.

Комкор откинул голову на сиденье, его укачивало, он плохо переносил длительные поездки, хотелось остановиться и размять затекшие ноги. Но обстановка требовала иных действий. Нужно было быстрее проскочить этот мост, и соединиться с основными силами 5-й танковой дивизии, подошедшей из Северной Украины. В этот момент он вспомнил о письме Франца, которое получил накануне наступления русских. Сердце учащенно забилось. Он вновь почувствовал острую необходимость его прочесть, мысленно поговорить с Францем, отвлечься от тяжелых мыслей. Быстро достав письмо из грудного кармана, он уважительно прикоснулся к его строкам.

...

Доброго здравия, дядя Гельмут! — писал Франц. — Обращаюсь к вам неофициально, не как положено по уставу. Знаю, Вам больше понравится такой стиль изложения письма, чем официальный отчет. Я очень признателен Вам за оказанную помощь и поддержку, за то отеческое внимание, которое проявляете Вы ко мне. Несмотря на боевые действия, вы находили и находите для меня время выслушать и помочь. Огромное спасибо.

Мой отъезд из Минска не был показательным. Буквально, через два часа, у моста через реку Щара, это недалеко от города Барановичи, наш состав подорвался на партизанской мине, после чего нас атаковали партизаны. Благодаря находчивости и смелости русского унтер-фельдфебеля, нам удалось оторваться от партизан. Еще раз восхитился его героизмом. Переплыв на другой берег, мы были в безопасности. Через час добрались до военного аэродрома, где расположена одна из эскадр. Летчики отнеслись к нам с большим пониманием. Спустя два дня, они переправили нас военно-воздушным транспортом в Штутгарт. К отцу в госпиталь попал только 4 июня. Вам большой привет от папы и столько же благодарности от мамы. О госпитале писать не буду, скучно, томительно. После лечения направился со своим верным русским сержантом в центр Французской Ривьеры, залечивать душевные и физические раны. Оттуда и придет к Вам мое письмо. Надеюсь, Вы его успеете получить до наступления русских. Нахожусь в печали и тяжелых раздумий о судьбе немецкого солдата. Что ожидает вас, я вам говорил. Крепитесь, дядя Гельмут, вам понадобится все Ваше мужество, чтобы выйти живым из этого ада. Надеюсь, встретиться с Вами. Думаю и Вы будете готовы сделать шаг мне навстречу, пережив бурю, которая вот-вот разразится на Восточном фронте. И да поможет…

Но в этот момент водитель резко нажал на педаль тормоза. Неожиданно остановилась колонна. «Хорьх» вздыбился и уткнулся бампером в бронетранспортер связи. Генерал не успел дочитать письмо, как его бросило вперед на адъютанта. — Проклятье! Ремек! — закричал Вейдлинг, потирая лоб, — ты почему не следишь за дорогой. Пешком пойдешь, раззява.

— Извините, герр генерал, — дрожащими губами пролепетал майор, — непредвиденное обстоятельство. Нам срочно нужно покинуть машину. В воздухе русские штурмовики.

— Что? — генерал с испугом отстранился от адъютанта и, приоткрыв дверь, посмотрел на небо. На пологом пикировании на колону неслось звено Ил-2.

Ударил редкими очередями зенитный пулемет.

— Рассредоточиться, рассредоточиться. Воздушная тревога! — закричали, размахивая флажками, отчаянные фельдполицейские, пытаясь организовать укрытие личного состава.

Ремек, выпучив глаза от страха, как мышь выскочил из машины. — Герр генерал! Герр генерал! — испуганно обратился он к Вейдлингу, — быстрее выходите, давайте я вам помогу. Надо успеть добежать до леса.

— Отстань, трусишка, — недовольно выдавил генерал, и без помощи адъютанта вылез из машины, огляделся и затем прихрамывая, побежал в сторону сосняка.

Дорога, плотно забитая техникой и людьми, ожила, напоминая огромный растянувшийся на многие километры, муравейник. Солдаты и офицеры в панике, расползались, растекались, прятались по кустам и пролеску. И в этот момент полетели первые бомбы. Десятки бомб запели смертоносную душераздирающую мелодию. Пошли играть, огненные крупнокалиберные трассы. Липкий пыльный воздух, стоявший смогом вдоль колонны до самой Березины, моментально был иссечен и распорот свинцовыми и стальными жалами. Все, что бежало или стояло, упало истерзанное огнем, все, что двигалось – перестало двигаться, уткнувшись в буро-красную землю.

— Быстрее, быстрее, герр генерал, — умоляюще подгонял комкора его адъютант, — пригнитесь. Я вам помогу.

Вейдлинг сопел и молча, бежал за Ремеком, отказываясь от его помощи.